Как бы ни хотелось нам закончить с проектом “Чертово Болото”, да не получается. Первоначальная социально-политическая задумка развалилась по вполне понятным причинам: несовместимы метафоры с глупостью. Со сказкой вот совмещаются, а с глупостью - нет. О снах говорить без метафор сложно. Вот и придется нам вернуться в наше Чертово Болото или, если хотите, в метафорическое царство коллективного бессознательного, к сожалению, уже по вполне объективным причинам. Хоть и не любим мы психоанализ, да альтернативы ему пока что нет. Посему, начнем мы просто. Долго ли, коротко ли, с разных сторон или с одной, а сны неразрывно связаны с нашей деятельностью, значит, и с нашей памятью. Нам и хотелось бы их определить как нечто отдельное и самостоятельное, да еще морфологически автономное от нас с вами, но не получается. Не приходят сны к нам в гости из темноты непознанного, скорее, наша жизнь, эксплуатируя механизмы памяти, вызывает у нас странные видения, сопровождаемые состоянием оцепенения.
"Ну и при чем тут память?" - спросите вы. Ответ очень простой: все, что мы из себя представляем, и есть память. Память иногда делят на декларативную и процедурную. Первая отвечает за воспроизведение информации о каких-либо событиях, связанных с нашей жизнью, либо сведений вообще, не привязанных к определенной жизненной ситуации, например, культура или наука. Декларативная память – это знание "чего-то", т.е. это память сознательная. Этой памятью мы пользуемся повседневно в нашей сознательной жизни.
В отличие от декларативной, процедурная память – это знание "как". Мы бы назвали ее еще и моторной памятью, потому что это память действий. Ее мы используем, когда совершаем различные движения, в том числе и бессознательные, например, дышим мы бессознательно. Такое деление памяти, разумеется, умозрительно. В нашем мозге нет отдельных комнат для сознательной и двигательной памяти, хотя и есть головной и спинной мозг.
Вот мы вроде и обошлись прекрасным образом без психоанализа. Да не тут-то было. Есть еще и другая память. Конрад Лоренц, безотносительно к памяти, выделял т.н. называемое ритуальное поведение и придавал ему огромное значение при определении мотивации действий различных видов животных. Простите, мы назовем это "ритуальной памятью", т.е. памятью о необходимых для выживания особи действиях при различных изменениях окружающей среды, ставших в настоящее время поведенческим атавизмом. Можно было бы назвать это генетической памятью, но вопрос в том, что генетически передаются только вероятности поведения, в то время как ритуальное поведение передается из поколения в поколение лишь с незначительными изменениями, и память о нем хранится в национальной культуре социума, т.е. не внутри, а снаружи нашего сознания. Самые простые примеры ритуальной памяти в европейской культуре: боязнь черных котов и числа 13, кладбища ночью, темноты, полнолуния и новолуния, затмений, северных сияний, бездонного звездного неба и т.д. Одно перечисление уже создает определенный эмоциональный настрой, т.е. уже идет подготовка к более осторожному поведению. Как будто кто-то звонит в неведомый колокольчик и говорит нам: "Внимание, будь осторожен!" Иными словами, есть некая “кроличья нора”, откуда в течение нашей жизни, непредсказуемо, на первый взгляд, выскакивают странные поведенческие паттерны. И мы следуем им, не рассуждая. И эта “кроличья нора” никак не связана ни с декларативной, ни с процедурной памятью. Правильнее всего будет назвать этот вид памяти "памятью коллективного бессознательного". Это та самая бездна, которая смотрит прямо в наши глаза, и зачастую полностью определяет наше поведение в случаях необъяснимых необходимостью и сознанием.
Вот эти три вида памяти, как три горных потока, сливаются в одно целое и образуют наши с вами сновидения или видения. Мы не станем углубляться в фазы сна и говорить о быстром сне и медленном сне, о сознательных и бессознательных сновидениях, о влиянии сна на IQ и запоминание. Возможно, это темы наших будущих разговоров. А сейчас просто посмотрите на метафорическую картину наших рассуждений. Кто-то сравнивает сон со смертью. Хорошо, если бы это было так, но, боюсь, на самом деле все намного интереснее.